В свое время российский парламент признал совершенную Советским Союзом ошибку, осудив пакт Молотова-Риббентропа. И мы вправе ожидать того, чтобы и в других странах, которые пошли на сделку с нацистами, это было сделано, причем не на уровне заявлений политических лидеров, а на уровне политических решений. Запад, как и Советская Россия, не был непогрешим. Почему это трудно признать сейчас, когда «холодная война», казалось бы, окончена?
«Рефлекторная» реакция на Советский Союз, подчиняющая здравый анализ и практическую политику идеологической догме, сослужила плохую службу Европе в 30-е годы. Та же тенденция прослеживается и в послевоенных событиях. Серьезные исторические исследования не подтверждают трактовку происхождения «холодной войны» как ответ Запада на отказ СССР от сотрудничества с союзниками по противостоянию нацизму и его возвращение к «коммунистической экспансии». Трудно понять, что, кроме идеологических предпочтений, мешало западным странам реализовать в 1945-1946 годах те принципы, на которых впоследствии была основана разрядка 70-х годов, то есть сделать выбор в пользу «вовлечения» Советского Союза. Это побуждало бы того же Сталина к умеренной политике в Европе, но этот шанс – не только для Европы, но и самого Советского Союза – был упущен. По крайней мере, многие решающие события, определившие облик Восточной Европы, произошли в условиях уже начавшейся «холодной войны». Напрашивается вывод, что наши западные партнеры попросту вернулись в прежнюю колею той политики в отношении Советской России, которая проводилась в период между двумя мировыми войнами – разумеется, с поправкой на существенно возросший потенциал СССР. И недолго просуществовавшую иллюзию монополии на ядерное оружие.
Вторая мировая война выявила несостоятельность политики всех европейских государств независимо от характера правления, причем в большинстве стран это были авторитарные и полуавторитарные режимы. О том, что это было неслучайное явление в условиях тогдашней «деглобализации», говорят праворадикальные тенденции в современной политической жизни соответствующих государств, попытки реабилитации фашистских режимов и героизации нацистов и их пособников в ряде стран, претендующих на принадлежность к демократическому сообществу.
Фашизм – в разной мере – стал наиболее распространенным ответом на противоречия европейского общества, которые не смогла разрешить Первая мировая война. Выход из кризиса был найден на путях милитаризации экономики и международных отношений, что стало ключевым фактором развязывания Второй мировой войны. Порочная Версальская система, к которой Советская Россия не имела никакого отношения, по всеобщему признанию историков, уже делала неизбежной новую войну в Европе.
Не хотелось бы думать, что переписыванием истории кто-то стремится компенсировать предполагаемое ослабление идейных позиций Запада в мире. Как иначе расценить празднование очередной годовщины высадки союзников в Нормандии, когда практически никто из западных лидеров, кроме Б.Обамы, не упомянул о вкладе Советского Союза в победу над фашизмом. Тут также можно судить не о трезвом анализе, а о шараханиях, связанных с последствиями глобального кризиса, весь масштаб которых еще только предстоит осознать. Но в любом случае очевидно, что пострадали не рыночная экономика и демократия как фундаментальные основы развития общества, а лишь их определенная разновидность – так называемый либеральный капитализм в чистом виде образца до Великой депрессии, который не выдержал испытание новыми условиями.
В субботу в Каунасе уже десятый год подряд жителей радует парад Санта-Клаусов.
ПодробнееС сентября следующего года зарплаты научных работников в государственных научно-исследовательских институтах, вырастут почти на десятую часть.
Подробнее