Случится ли сланцевая революция в Литве и не получится ли, что в связи с этим к проблеме энергонезависимости прибавятся проблемы экологии? Об этом наш корреспондент беседует с министром окружающей среды Валентинасом МАЗУРОНИСОМ.
- Господин Мазуронис, вы, министр, как будто обязанный по должности заниматься охраной окружающей среды, активно поддерживаете добычу сланцевого газа в стране. Почему?
- По специальности я - архитектор, и при проектировании общественных или жилых объектов мне приходилось решать вопросы охраны окружающей среды. В нынешнюю каденцию в парламенте я был председателем парламентского Комитета охраны окружающей среды. Но сегодня я руковожу не Министерством охраны окружающей среды, а Министерством окружающей среды, и охрана окружающей среды - это лишь часть вопросов, которыми занимается министерство. Гармоничное развитие всей среды, общества - вот сфера ответственности министерства. Это и строительство, и развитие, и планирование, и вопросы утилизации отходов, и леса, и полезные ископаемые, и, конечно, охрана окружающей среды. Я не лоббирую ни один из этих вопросов, в том числе и добычу сланцевого газа, однако считаю, что если мы хотим жить лучше, то нам придется жить по законам нынешнего времени, а не по законам прошлого. Государству приходится искать новые экономические сферы деятельности: что-то производить, изготавливать, продавать, добывать. Только при таких условиях мы можем обеспечить себе лучшую жизнь. Если же мы обнаружим залежи сланцевого газа или нефти, то это, как мы надеемся, улучшит наши экономические позиции. Уж если такая большая страна, как США, при помощи сланцевого газа может удовлетворить свои потребности в газе на 25-30% - это очень серьезно. А для Литвы энергетика - одна из самых уязвимых отраслей экономики.
- Для гидроразрыва пласта используется около тысячи кубометров воды с химическими присадками (кстати, их состав засекречен). Не отравят ли почву эта смесь, а также грунт с радиоактивными компонентами, который будет доставляться с глубины?
- Конечно, нет: сланцевые скважины бурятся вертикально на два километра вниз и на два километра вбок по горизонтали. А водные ресурсы находятся на глубине около двухсот метров. Так что их разделяет расстояние примерно в два километра. К тому же в буре, проходящем сквозь слои, в которых есть вода, имеется шестислойная защита из металла и бетона - это очень большая степень защищенности. Пока в мире нет ни одного примера, чтобы при использовании технологии разрыва грунта для добычи сланцевого газа загрязненная вода попала в грунтовые воды. Это достаточно закрытый цикл, и токсичные вещества составляют всего полпроцента от общего количества воды. Я знаю, что раньше применялись более опасные, а сейчас менее опасные материалы. “Chevron”, конечно, должен будет точно рассказать нам о химическом составе жидкости, которая будет применяться при добыче. Я не специалист - эти материалы должны оценить химики. Я видел, что эта вода во время добычи никуда не уходит, почва разрывается, и газ через закачанную воду поднимается наверх. Около 15% закачанной воды поднимается на поверхность, а остальное остается в почве. На месте скважины в небольших установках вода отделяется от газа и закачивается в контейнеры, которые увозят на специальные небольшие заводы по ее очистке. Вместе с водой очищается и грунт, содержащий повышенную радиацию, хотя уровень гамма-излучения не превышает пределы допустимой нормы. Использованную воду очищают и закачивают в скважины для нового гидроразрыва. Но, конечно, тричетыре месяца, пока ведется строительство этих объектов, до 250 большегрузных машин ежедневно приезжают на площадку. Это, конечно, минус, но и вопрос выбора. К тому же в каждый торговый центр, например, в “Акрополис”, ежедневно приезжает больше сотни машин.
За минувшие сутки на границе Литвы с Беларусью не пропущены 3 нелегальных мигранта, сообщила в воскресенье Служба охраны государственной границы Литвы.
ПодробнееВ субботу в Каунасе уже десятый год подряд жителей радует парад Санта-Клаусов.
Подробнее