Гибель - это всегда ошибка
В Литве в 70-е годы люди уже занимались альпинизмом, существовали традиции. По тогдашним правилам опыт туриста в альпинизме не засчитывался. А ведь у Владаса был грандиозный опыт выживания в экстремальных условиях.
- Горный турист в те времена должен каждой клеточкой, как волк, чувствовать ситуацию: какая температура, какие облака, какой будет погода, - говорит Владас. - Связи нет, рассчитывать на помощь не приходилось. Туризм - это выживание. К тому же тогда мы сами шили спецодежду, если брезент доставали, - это был подарок. Пуховиков не было. Ты сам был и поваром, и врачом, и портным, и метеорологом. Так что я пришел в альпинизм с багажом собственного опыта. Вот только справки от врачей о состоянии здоровья получить было сложно: у меня были проблемы с почками, суставами, глазами, ушами, головой, позвоночником, сердцем.
Владаса манила высота, ослепительно белые, невероятно красивые вершины. К тому же, как ни парадоксально, на высоте он чувствовал себя лучше, чем другие. Первые годы было страшно: трудно было привыкнуть к гибели товарищей, кровавым носилкам.
- Гибель - это всегда ошибка самого погибшего, - уверен Владас. - Соскользнувшая нога, сломавшиеся кошка (металлические приспособления для передвижения по льду) или ледоруб, пурга, лавина - это лишь усугубляющие ситуацию факторы. Причины несчастья всегда две: это мысли, с которыми идут в горы, и незнание или несоблюдение законов гор. Если я иду, чтобы любой ценой быть первым, то тогда и условия для несчастного случая созданы. Еще важны вера, положительный настрой.
Так сложилось, что штурмовать самую высокую вершину мира Владас решился в сорок лет. Он постепенно набирал высоту, стремясь все выше и выше. За спиной были Памир, Тянь-Шань, Кавказ.
После Эльбруса можно умирать
Эльбрус - одна из самых посещаемых гор мира и, увы, одна из самых смертоносных: абсолютное большинство погибших не сорвалось в пропасть, а замерзло. Люди гибнут, застигнутые внезапной непогодой или сбиваясь в тумане с пути. Эльбрус коварен и не терпит легкого к нему отношения. На вершине этого потухшего вулкана - ветер, холод, у человека дефицит кислорода достигает 60%, сгущается кровь и учащается пульс.
- Когда я в первый раз готовился подняться на Эльбрус, мне не было 30, - вспоминает Владас. – При подготовке к штурму Гималаев я жил на его склоне на высоте 4 километров и за неделю 5 раз поднимался на обе вершины. Было лето, погода благоприятствовала. До этого несколько раз поднимался и зимой. Многие, впервые поднимаясь на Эльбрус, говорят, что после покорения такой горы можно и умирать. Потом поднимаются и понимают, что не хочется умирать, что есть еще и другие вершины.
В 1992 году американский литовец Алекс Бартулис смог получить разрешение от имени США на восхождение на Эверест. Однако международную литовскую экспедицию спонсировать было некому: моя средняя зарплата - 20 долларов, а смета экспедиции – 250 тысяч долларов. Откуда было взять тогда в Литве такие деньги? Никто не верил в успех и всерьез не готовился. Тем не менее, экспедиция состоялась, но ее участникам не удалось даже подняться на высоту 8 тысяч: литовцы опоздали - наступила осень, появился ветер.
Болезни были посланы не случайно
- После той экспедиции я пересмотрел всю свою жизнь и понял, что все в ней было не случайно, - говорит В.Виткаускас, - и здоровье я подорвал только для того, чтобы попасть в горы. И все, что мне казалось самым большим несчастьем - болезни, развод и прочее, было ради гор.
Из предыдущей экспедиции только у Владаса и молодого врача из Латвии Айварса Боярса осталось желание подняться на Эверест. На отдельную экспедицию им рассчитывать не приходилось, и они решили присоединиться к кому-нибудь.
- Я думал, что должен использовать свои возможности и сделать то, чего пока никто сегодня в Литве не может - совершить восхождение. А восхождение на Эверест для страны - как первый полет в космос. У нас с Айварсом уже были забронированы билеты в столицу королевства Непал, когда мы решили подняться на Эльбрус. Стоял февраль, и Эльбрус был покрыт огромными ледниками: ледопады, трещины. Лед зимой - как стекло, очень жесткий. Есть даже такой термин - бутылочный лед. Мы встретились на ледниках Эльбруса на высоте 4 километра, переночевали. Утром был ветер, но светило солнце. Айварс с друзьями вышел раньше. Гора стеклянная, холодно. Когда я нагнал их на высоте 5 тысяч метров, они уже были за бугром и что-то мне кричали. Я понял, что что-то случилось. Когда подошел, увидел Айварса, лежащего с пробитой головой. Он шел первым, и никто не видел, как он упал. Он пролетел метров 150. Мне стало понятно, что надежды нет. И вдруг такая тяжесть навалилась, такие безнадежность, тоска и безысходность! Наверное, больше такого в жизни я не испытывал.
В субботу в Каунасе уже десятый год подряд жителей радует парад Санта-Клаусов.
ПодробнееС сентября следующего года зарплаты научных работников в государственных научно-исследовательских институтах, вырастут почти на десятую часть.
Подробнее